Литераторские мостки .. Борис Тимофеевич Штоколов. Народный артист СССР

— И Вы сразу согласились?
— Мы встретились в театре, познакомились, так сказать, очно, потом Сергей, кажется, приезжал ко мне домой. Он мне немного рассказал про этот спектакль, насколько я понял, он хотел соединить джаз, классику, народную музыку, рок-н-ролл, танцоров,новый театр, где все движется поет, играет и танцует. Вы знаете, он меня просто заразил!
— Да, это он умел, а Вы, значит, согласились — решили помолодеть за счет музыки!
— Мне было интересно окунуться в эту среду, в другую музыку, которую я совсем не знал, а только слышал всякие разговоры. В моем окружении ее, пожалуй, больше ругали, чем хвалили, но Вы понимаете, ведь этих ребят знал весь Ленинград: Курехин, Гребенщиков, Виктор Цой (он, кажется, погиб).
— География их известности была значительно шире Ленинграда, но это к делу не относится. Мне интересно другое: каковы были Ваши впечатления от этой среды и музыки, когда Вы в них "окунулись"?
— Может быть, вначале я чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но довольно быстро освоился. Ребята относились ко мне вполне уважительно, хотя немного настороженно.
— Наверное, это можно понять. А Вас не шокировал их "неформальный" внешний вид и сценический имидж?
— Я старался ни на что не обращать внимания, а вот насчет собственного "имиджа" сомневался. Но, знаете, к моему удивлению, ребята сказали, что это не имеет значения — я могу петь во фраке или пиджаке, даже в простой рубашке. Сколько было репетиций — я точно не помню. Раза два — с Курехиным, он аккомпанировал на рояле, и один раз — все вместе. По-моему, он был очень доволен. Я ведь ничего не боюсь, потому что профессионал, и могу исполнить все, что угодно, если это талантливо написано.
— А что вы пели?
— Две японские народные песни под аккомпанемент рояля. Прекрасный аккомпанемент! Курехин вообще был замечательным пианистом, очень виртуозным, с бесподобной техникой! Он давал мне послушать некоторые из своих фортепьянных записей. Вы себе не представляете, какой это был пианист!
— Немного представляю. А как Вам показался спектакль в целом?
— В целом… трудно сказать. Там было несколько отдельных номеров: песня, соло на саксофоне, танец, хор и еще много всего. Такой… м-м… винегрет, но…
— …подчиненный общему замыслу?

— Может быть, не знаю. По-моему, никто, кроме Курехина, точно этого не знал. Но было интересно. И смешно. Публика очень смеялась.

интервью Геннадия Сахарова
Jazz-Квадрат, №5, 2004
Февраль 2004 г.

Другие виды: [x] [x] [x] [x]


— В свое время Валентина Дмитриевна Пономарёва много сотрудничала с Сергеем Курехиным — я, по крайней мере, знаю несколько совместных джазовых проектов — и, кроме того, участвовала в его театральном представлении под названием "Поп-Механика". — Я тоже у него работал! — Да, мне это известно. Честно говоря, меня это всегда озадачивало: самый знаменитый бас советской оперной сцены, Народный артист, человек сугубо академический и, как мне казалось, ортодоксальных музыкальных взглядов, согласился участвовать в каком- то сомнительном балагане с рокерами, джазменами, т.е. людьми совершенно другой, чуждой Вам культуры! Как это могло случиться? — Очень просто. Он мне позвонил, представился и сказал: «Борис Тимофеевич, я хочу Вас попросить поучаствовать в моем спектакле — что-то вроде карнавального шоу… там будут оперные арии…» или народные песни — сейчас уже не помню, в общем, какая-то серьезная музыка, которую никто кроме меня не может спеть. Представляете себе, это в Октябрьском зале на четыре с половиной тысячи мест!	— И Вы сразу согласились? — Мы встретились в театре, познакомились, так сказать, очно, потом Сергей, кажется, приезжал ко мне домой. Он мне немного рассказал про этот спектакль, насколько я понял, он хотел соединить джаз, классику, народную музыку, рок-н-ролл, танцоров,новый театр, где все движется поет, играет и танцует. Вы знаете, он меня просто заразил! — Да, это он умел, а Вы, значит, согласились — решили помолодеть за счет музыки! — Мне было интересно окунуться в эту среду, в другую музыку, которую я совсем не знал, а только слышал всякие разговоры. В моем окружении ее, пожалуй, больше ругали, чем хвалили, но Вы понимаете, ведь этих ребят знал весь Ленинград: Курехин, Гребенщиков, Виктор Цой (он, кажется, погиб). — География их известности была значительно шире Ленинграда, но это к делу не относится. Мне интересно другое: каковы были Ваши впечатления от этой среды и музыки, когда Вы в них "окунулись"? — Может быть, вначале я чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но довольно быстро освоился. Ребята относились ко мне вполне уважительно, хотя немного настороженно. — Наверное, это можно понять. А Вас не шокировал их "неформальный" внешний вид и сценический имидж? — Я старался ни на что не обращать внимания, а вот насчет собственного "имиджа" сомневался. Но, знаете, к моему удивлению, ребята сказали, что это не имеет значения — я могу петь во фраке или пиджаке, даже в простой рубашке. Сколько было репетиций — я точно не помню. Раза два — с Курехиным, он аккомпанировал на рояле, и один раз — все вместе. По-моему, он был очень доволен. Я ведь ничего не боюсь, потому что профессионал, и могу исполнить все, что угодно, если это талантливо написано. — А что вы пели? — Две японские народные песни под аккомпанемент рояля. Прекрасный аккомпанемент! Курехин вообще был замечательным пианистом, очень виртуозным, с бесподобной техникой! Он давал мне послушать некоторые из своих фортепьянных записей. Вы себе не представляете, какой это был пианист! — Немного представляю. А как Вам показался спектакль в целом? — В целом… трудно сказать. Там было несколько отдельных номеров: песня, соло на саксофоне, танец, хор и еще много всего. Такой… м-м… винегрет, но… — …подчиненный общему замыслу? — Может быть, не знаю. По-моему, никто, кроме Курехина, точно этого не знал. Но было интересно. И смешно. Публика очень смеялась. интервью Геннадия Сахарова Jazz-Квадрат, №5, 2004 Февраль 2004 г. Tweet Другие виды: [x] [x] [x] [x]